Святитель Гурий, в крещении Григорий, родился в Радонежском городке, где жил некогда преподобный Сергий в родной семье своей до удаления в пус­тыню. Родители Григория были дворяне Руготины, бедные и малоизвестные.
В доме благочестивого отца сын получил и благочестивое воспитание и обучен был чтению и письму. Сыновья незнатных дворян обыкновенно служили тогда если не в службе великого князя, то при домах богатых княжеских фами­лий. Так служил в доме князя Ивана Пенькова и Григорий Руготин в должности уп­рав­­ляющего имением. Григорий был умен и деятелен, нрава кроткого и по­слуш­ливого, честности неподкупной. Он любил ходить в храм Божий на молитву, молился и в доме; в брак вступать не захотел, потому что любил целомудрие
и, охраняя его, держал пост; подавал нищим милостыню, какую только мог. Ум, строгая честность и благочестивая жизнь Григория приобрели особенное доверие к нему князя и его супруги. Другие слуги стали завидовать Григорию и, чтобы погубить его, оклеветали чистого юношу в преступной связи с княги­ней. Разгневный князь придумал жестокую месть: была выкопана яма и в нее опус­тили сруб, в который заперли Григория. Только малое отверстие сверху темницы пропускало в нее свет, и в то же окошко бросали Григорию на пять дней по снопу овса и опускали немного воды. Тяжко было положение невинного страдальца. Икона Божией Матери с Предвечным Младенцем была его единст­венным сокровищем. И благочестивая душа его скоро помирилась с темницей. «Мученики, — думал Григорий, — терпели и не то при всей своей святости. Темница избавила меня от соблазна и тревог мирских. Это уединение оставляет мне полную свободу готовиться к вечности. Да для чего и жить на земле, как не для вечности?» И блаженный Григорий «в таковой беде наипаче простирался на славословие Божие, терпя и благодаря Бога о всем». Уже проходил второй год заключения, когда один из товарищей по княжескому дому, бывши дру­гом Григорию, упросил сурового сторожа дозволить подойти к окну темницы и по­го­ворить с заключенным. Расспросив о состоянии заключенного, он вызвался доставлять ему приличную пищу. Григорий поблагодарил друга за участие
и ска­зал: «Без наказания, которое терплю я, душа моя могла остаться неисце­ленною. Благодарение Богу за все! В пище не имею я нужды, но прошу тебя при­носить чернила и бумагу». Он стал писать азбуку для обучения детей грамоте, а вырученные деньги раздавал нищим и употреблял на покупку новой бумаги. Так исполнял он два своих заветных желания: учить детей читать слово Божие и помогать нуждающимся. Никто не решался напомнить о нем господину его, а сам господин как бы забыл его — видно Богу угодно было продлить испытание Григория к пользе души его.

Спустя два года неожиданно в дверях темницы блеснул свет. Григорий, со­тво­рив молитву, толкнул дверь — она отворилась. Страдалец понял, что Господь посы­лает ему свободу. Он взял икону Божией Матери, бывшую с ним
в темнице, и пошел прямо в обитель Иосифа Волоколамского, известную тогда по строгой жизни иноков. Там он и постригся с именем Гурий.

После многолетних подвигов в посте, безмолвии и богомыслии, к которым при­учился еще в темнице, в 1542 (1543) году Гурий был возведен на игуменство в Иосифовом монастыре. Он поставил себе правилом: не столько заботиться
о внешнем благолепии обители, сколько о спасении вверенных ему душ.
«Не доб­ро, — говорил он, — монастыри богатити чрез потребу, они бо сим более пустуют». Такое управление обителью привлекало к ней много и иноков, и мирян. Почти девять лет настоятельствовал Гурий в Иосифовом монастыре; но темнич­ное заключение расстроило его здоровье на всю жизнь, и он вследствие болезни сложил с себя начальствование и два года жил на покое, предаваясь подвигам поста и богомыслия. По воле царя святой Гурий в течение года управ­лял Троиц­ким Селижаровым монастырем в Тверской епархии.

Для завоеванного царства Казанского собор архипастырей приступил
к из­бра­нию архиеписко­па. Это место служения в тогдашнее время было чрезвы­чайно важно: здесь надлежало быть мужу с апостольской ревностью и чистотой души, чтобы благоплодно проповедовать святую веру незнающим ее. Поэтому и избрание архипа­стыря происходило необыкновенным образом. По совершении молебного пения Московским митрополитом Макарием из четырех жребиев взят был один со святого пре­стола, и это был жребий св. Гурия; потом взят один из двух, и это был опять жребий того же избранника. В 1555 году,
3 фев­раля, святой Гурий собором архипастырей был рукоположен в сан архи­епископа Казанского.

В новопокоренном царстве Казанском открыта, по определению собора 1555 года, новая архиепископия, к которой причислены: Казань, Свияжск, На­горная сторо­на и вся Вятская земля. Вместе со святителем Гурием в далекий Казанский край отправились бывший архимандрит Старицкого Успенского монастыря, который жил тогда на покое в Иосифо-Волоколамской обители, свя­той Герман (+ 1567; память 6/19 ноября) и игумен Песношского монастыря святой Варсонофий (+ 1576; память 11/24 апреля). В них святитель Гурий про­видел своих верных помощников и преемников.

Само путешествие святителя Гурия в Казанскую епархию стало миссионер­ским и патриотическим. На Красной площади в Москве 26 мая 1555 года,
в неделю Святых отец, он освятил основание каменного Покровского собора (который впоследствии стал именоваться храмом Василия Блаженного), за­ло­женного ца­рем Иоанном Грозным в благодарность за взятие Казани. В соборной церкви Симонова монастыря святитель Гурий совершил Божест­венную литургию. В Симоновом монастыре в 1380 году были погребены тела героев Куликовской битвы — преподобных схимонахов Александра и Андрея. Святитель Гурий как бы брал у них благословение на продолжение их подвига — проповедь Пра­вославия в мусульманском мире, защита отечества, просвещение татарского на­рода и вовлечение его в культурное общение с Россией.

Новый первопрестольник Казанский был торжественно отпущен из Москвы на судах, сопровождаемый крестами и хоругвями. В каждом городе встречаем был молебствиями и сам совершал молебствия, так что все путешествие свя­ти­теля до Казани было почти непрерывным молением. Достигнув границы своей епархии, там, где назначено было построить город Чебоксары, святитель по черте города совершил крестный ход и потом отслужил литургию. Еще по­ныне здесь чтится Владимирская икона Божией Матери, которой святитель благословил городок — будущий рассадник христианства между чувашами
и черемисами. И так в тече­ние всего путешествия освящались города и села, читалась особая молитва, составленная первым русским митрополитом свя­тителем Иларионом (+ ок. 1053; память 21 октября/3 ноября).

28 июля 1555 года, в воскресенье, святитель Гурий прибыл в Казань. После Божественной литургии в соборе был читан синодик так, как он читался ранее в первую неделю Великого поста, чтобы новоосвященная епархия не потерпела в себе никакого лжеучения, но утверждалась в Православии.

На Казанской кафедре святитель Гурий в духе любви приводил к пра­вославной вере магометан и язычников, всех новокрещеных учил жить по за­по­ведям Спа­сителя, ходатайствовал о нуждах татар, даже если они не принимали крещения. Труден был подвиг святителя. Татары, только что присоединенные Русским государством, переносили свою вражду и на христианскую веру. Каждый воск­ресный и праздничный день святитель Гурий проповедовал пастве. Он нес мир, любовь и доверие. Чтобы миссионерское дело развивалось успешно, свя­титель Гурий основал на второй год после своего прибытия Зилантов монастырь. В нем была устроена школа, в которой монастырские старцы обучали читать, писать и правильно понимать Священные книги. Даже царю очень понравилось такое начинание святителя, он писал Гурию: «Доброе это дело, помоги тебе Бог, хоро­шее дело — старцам учить детей и обращать поганых в веру Христову». Обучение детей шло так успешно, что казанцы и впоследствии никогда не на­чи­нали учить своих детей грамоте, не испросив благословения от святителя Гурия при его мощах усердной молитвой.

За восемь лет, проведенных святителем Гурием в Казанской епархии, было устроено четыре монастыря, более десятка городских церквей, выстроен Бла­говещенский кафедральный собор.

В 1561 году святитель Гурий тяжело заболел. Только в самые великие празд­ники его приносили в храм к Божественной литургии. Во время службы свя­титель Гурий сидел или лежал, не имея сил стоять. Но душа святителя была так же добра и ревностна к делу Божию, словно не было болезни. «Душевные силы, — говорил святитель Гурий, — увеличиваются по мере того, как умень­шается удовлетворе­ние плоти... Все настоящее время есть время трудов. Вознаг­раждение получает­ся в жизни будущей. Небесные радости будут дарованы только тому, кто на земле подвизается и для получения благ нетленных оставляет тлен­ные. Должно подви­заться несмотря ни на какие трудности и неудовольствия, ибо нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас (Рим. 8, 18)».

2 декабря 1563 года святитель Гурий принял от святого Варсонофия великую схиму. Скончался он 5 декабря около 2 часов ночи и был погребен за алтарем соборной церкви Преображенского монастыря, созданного его любимым учеником святым Варсонофием.

Спустя 32 года после кончины святого Гурия и через 20 лет со времени престав­ления святого Варсонофия, по повелению царя Феодора Иоанновича, начали строить на месте деревянной каменную церковь в честь Преображения Господня. Когда начали копать рвы и выкопали гробницы святых Гурия
и Варсонофия — 1596 года, 4 октября, — то возвестили о сем митрополиту Ермогену, бывшему тогда архипастырем Казани. Митрополит, совершив ли­тургию и панихиду, при­шел в монастырь со всем освященным собором. Необыч­ность вида нетленных гробов исполнила святителя благоговейным дерзновением открыть гробы при большом стечении народа. Сам святитель Ермоген так описывает это событие: «Видехом диво, его же не надеяхомся. Рака бо святаго бе полна благоуханна мира, как чистой воды, мощи же святаго Гурия вверху мира, яко губа, ношахуся. Нетле­нием бо одари Бог честное и многотрудное его тело, яко и ныне зрится всеми. Токмо мало верхняя губы тление коснуся, про­чие же его уды целы быша, ничем же невредимы. Осязахом же и погребальные ризы его и бяху крепки зело. Потом же открыхом раку преподобнаго Варсоно­фия и видехом: многим нетлением почтени от Бога мощи святаго Варсонофия. К ногам преподобнаго тление коснулося, но обаче не токмо кости не разрушены, по крепки бяху зело и никакоже слабости в составе имуще, яко же и Гурия свя­тителю. И погребальные ризы такожде, яко Гурию преподобному, новых крепчае». Честные мощи святителей переложили из тех гробов в новые ковчеги и при пении надгробных песнопений поставили поверх земли, чтобы все при­ходящие могли видеть и с верою лобызать их. Воз­вещено было о сем письмом царю Феодору Иоанновичу и патриарху Иову. Благочестивый царь и Святейший Патриарх, весь царский синклит и множество народа, узнав о сем, прославили Бога, прославляющего святых Своих. Благочестивый царь повелел хранить свя­тые и многоцелебные мощи святителей в особом приделе, с южной стороны алтаря большой церкви, которая ради этой святыни вскоре была благолепно украшена.

20 июня 1630 года, по благословению митрополита Матфея, мощи святителя Гурия были перенесены из Спасо-Преображенского монастыря в Казанский ка­федральный Благовещенский собор. В честь этого события было установлено ежегодное празднование. Святые мощи покоились в позлащенной гробнице под резной сенью. В том же соборе хранились риза и посох святителя Гурия.

Силу нетленных мощей первый испытал на себе инок Иоасаф. Ему пришла де­рзкая мысль открыть раку святого Гурия из простого любопытства, но едва коснулся он, как руки стали гореть и их корчило нестерпимой болью. Познав свой грех, он стал молить святителя о помиловании и был исцелен не только от новой болезни, но и от долго томившей его лихорадки.

Особенно замечательно исцеление дьяка Панкратьева. Он так болен, что был близок к смерти. В тяжком страдании молился он Богу и призывал
в по­­мощь новоявленных чудотворцев Казанских. Затем в тонком сне казалось ему, что он в соборном храме видит архиепископа Гурия; святитель хотел взять его за правую руку, но он пал на землю. Тихо подняв его, святой сказал: «Не скорби, раб Божий Иоанн, Господь помиловал тебя — и ты будешь здоров; но иди и благословись у друга моего Варсонофия». Святитель сам повел его
к правому углу собора, где стоял епископ Варсонофий, и сказал: «Брат Вар­со­нофий! Благослови Иоанна и освободи его от болезни». Варсонофий, благослов­ляя, сказал: «Не скорби, чадо Иоанн! По вере твоей к Богу ты будешь здоров». Мгновенно пробудясь от сна, Иоанн начал плакать пред иконой святителя
и почувствовал себя здоровым.