Преподобный Феодосий родился в первых деся­тилетиях XVI века в городе Вологде в благочести­вой семье Сумориных. Отец его Иулиан воспитал сына в страхе Божием и научил его грамо­те. Грамотность открыла отроку доступ к церковным и душеполезным книгам и очень рано распо­ложила его к мысли посвятить свою жизнь Богу в иноческом чине.

В то время в окрестностях Вологды было уже много иноческих обителей и бла­гочестивому юно­ше нетрудно было найти себе место подвигов. Но Феодосий оставался в доме родителей до совершенного возраста и по воле родителей всту­пил в брак. От этого брака он имел дочь Марину, впоследствии бывшую в замужестве за одним вологжанином. Супружество Феодосия, любовь его к жене и дочери немало не препятствовали возра­станию его в духовной жизни. Усердно посещая храм Божий, Феодосий всем сердцем погружался в молитву и поэто­му избегал стоять в толпе, стано­вился где-либо в углу храма или за столбом. При такой сосредоточенности он принимал к сердцу услышанные в храме Бо­жественные слова и раз­мышлял о их значении. Особенно запало ему в сердце изречение Господа: Иже любит отца или матерь паче Мене, несть Мене достоин, и иже лю­бит сына или дщерь паче Мене, несть Мене досто­ин. И иже не приимет креста своего и в след Мене грядет, несть Мене достоин (Мф. 10, 37—38). Повинуясь воле роди­телей и живя в супружестве среди мира, Феодо­сий надеялся достигнуть высоты нравственного совершенства, а слова Евангелия побуждали его спрашивать себя, совмещается ли с истинной любовью к Богу врожден­ная и естественная привязанность его к самым близким людям. Он волновался до слез, разрешая это недоумение, много размыш­лял и молился. Нетрудно по­нять, к какому решению он должен был склониться, как только начали падать узы, привязывавшие его к миру. Скончались родители Фео­досия, по-види­мому, и супруга его оставила этот мир, осталась дочь Марина и наследственное иму­щество. Феодосий упросил родственников взять Марину на попечение, а равно сберечь для нее и семейное его достояние.

Колебания окончились. Феодосий оставил мир и пошел в ближний Прилуцкий монастырь просить у настоятеля иноческого пострижения. Прилуцкий игумен, знавший благочестие Феодосия, согласился исполнить его просьбу: не подвергая его обычному испытанию, он постриг его в монахи и поручил опытному старцу. Новый инок предал себя воле наставника. По его приказанию он прошел все тяжелые монастырские послушания: рубил дрова, носил воду, молол муку, пек хлебы, трудился в поварне и все исполнял с усердием и любовью, стара­ясь услу­жить каждому из братии, и в то же время успевал первым придти в цер­ковь к богослужению и не упускал ни одного правила. Пищей подвиж­ника были хлеб с водой, и то в меру. Поставляя себе в образец основателя обители преподобного Димитрия, Феодосий каждый день приходил к его гробу и со слезами молился, чтобы получить силы подражать древнему подвижнику.

Неизвестно сколько времени провел преподобный в Спасо-Прилуцкой оби­тели. Потом он послан был игуменом в Тотьму на соляной завод смотрителем за мона­стырскими варницами.

После усердной молитвы у гроба преподобного Димитрия, приняв благосло­вение игумена, преподобный Феодосий отправился в Тотьму и с усердием принял­ся за исполнение порученного дела. Управление его было таково, что Прилуцкий мона­стырь никогда не получал от варниц столько выгоды, как при нем. Фео­до­сий, по замечанию древнего жизнеописателя, был тих, кроток, милостив и доб­родетелен ко всем, особенно же к слугам, трудившимся на варницах. В своем смотрителе они встретили отца и благодетеля, готового всегда им по­мочь, и стали смотреть на него как на Ангела Божия.

Исполняя монастырское послушание среди хлопот и суеты, преподобный Феодо­сий желал уединения, а потому все чаще и чаще приходил к мысли: или возвра­титься самому в монастырь, или же устроить монастырь здесь, в Тотьме. В то время жители старого посада переселялись от варниц за две версты на берег реки Сухоны, где ныне стоит город Тотьма, и с удалением их на за­воде стало меньше шума и молвы житейской. Так подготовлялось устроение монастыря. Притом же потребность в обители была: близ Тотьмы монастыря не было. Преподобный начал искать место около города по горам и дебрям, много исходил мест и нашел, что монастырь было бы лучше всего построить на возвышенном месте, омываемом двумя речками, Ковдой и Песьей Деньгой, и окруженном высокими лесистыми горами. Земля эта принадлежала некоей вдове Марии Григорьевне Истоминской. Преподобный пошел к Марии с прось­бой отдать землю для устроения на ней монастыря, и та с радостью уступила землю по особой дарственной записи, сохранившейся до наших дней.

Тогда Феодосий отправился в Прилуцкий монастырь и стал просить игумена об увольнении от смотрительской должности на соляных варницах и о благо­словении построить новый монастырь на избранном им месте. Игумен Арсений, управляв­ший тогда Прилуцким монастырем, не захотел препятствовать его бла­гочестивому намерению и, преподав ему наставление, с молитвой и бла­го­словением отпустил его.

Феодосий возвратился в Тотьму, поставил на избранном месте крест и воз­нес пламенную молитву, прося Божия благословения на предпринятое дело. Укрепив­шись молитвой, он принялся за устроение себе жилища. Сперва шалаш из хвороста, потом землянка для защиты от зимнего холода, наконец, деревянная келлия были изготовлены собственными трудами преподобного. Население Тотьмы и окрестных деревень, знавшее и любившее Феодосия еще на варницах, услы­шав о поселении его между речками Ковдой и Песьей Деньгой и о наме­рении основать здесь монастырь, приходило к нему с выражением своей ду­ховной радости и при­носило все необходимое для жизни. Усердие простиралось до того, что некоторые отдавали на будущий монастырь свои паи в варницах, соседние поля, пожни и разные угодья. Видя такое усердие населения, Феодосий просил написать челобит­ную царю о дозволении построить монастырь. Чело­битная была написана и в ней говорилось: «На Тотьме и во всем Тотемском уезде нет монастыря, и если бы кто при старости или при смерти захотел при­нять постриг, учинить сие негде. А желает у них на Тотьме церковь воз­двиг­нуть, и монастырь строить, и в том монастыре строительствовать старец Феодосий Суморин». Тотемцы просили царя Иоанна Василь­евича исполнить такое их желание. Преподобный был отправлен с челобитной в Москву к царю и митрополиту и 20 февраля 1554 года получил несудимую грамоту, каковой государь дал дозволение на построение обители на избранном месте и освобо­дил будущую обитель от суда тотемскаго наместника. Митрополит Макарий
со своей стороны приказал Ростовскому архиепископу Никандру выдать Феодо­сию грамоту на построение храма и снабдить его всем потребным для его освя­щения. На обратном пути Феодосий не преминул поклониться гробу пре­по­добного Димит­рия в Прилуцком монастыре, от игумена которого получил
в бла­гословение икону Божией Матери, известную и доселе в обители под име­нем Суморинской чудо­творной.

По возвращении в Тотьму преподобный немедленно приступил к построению монастыря и в течение одного года, при помощи соседних жителей, поставил деревянную церковь в честь Преображения Господня, трапезу, келлии для братии и другие необходимые для общежития службы и постройки. Монастырь скоро наполнился иноками. Чтобы насельники не оставались в праздности и обитель не терпела нужды в самом необходимом, попечительный строитель озабо­тился приобрести покупкою мельницы на Песьей Деньге и лежащий против нее
на том берегу сенный покос, также овин и гумно, а в 1555 г. выхлопотал цар­скую грамоту на владение в тотемских солеварнях своими трубами и на бес­пошлинную продажу добытой там соли.

Хозяйственная распорядительность преподобного Феодосия и его неутомимое тру­долюбие расположили Ростовского владыку поручить ему восстановление запустевшей Ефремовой пустыни, лежавшей в займище Левонидовом на реке Реже, в той же Тотемской округе. Феодосий возобновил названную обитель
и собрал в нее братию.

Но не одним хозяйством монастыря занимался преподобный. Всегда в мо­литве и труде, он был неизменным образцом и воплощенным назиданием для братии. Примечательно и то, что сам получивший достаточное образование и любивший чтение, преподобный усиленно располагал и братию к духовному просвещению. Для этого он собирал в своей обители, кроме богослужебных, учительные книги и преимущественно святоотеческие творения и составленные из творений сих извлечения, каковы Ефрем, Златоуст и подобные. За всем тем, строитель и начальник двух обителей, всем почитаемый и любимый, по своей скромности не решился принять на себя священного сана и до конца оставался рядовым монахом — схимником. Та же личная скромность или естественное смирение были причиной, что никто никогда не знал тайных подвигов его, этих вериг и власяницы, которые он возложил на свое тело, лишь только сделался начальником монастыря.

Пятнадцать лет прожил преподобный в устроенной им Тотемской обители. Пред­видя скорую свою кончину, он созвал братию и приказал записать духовное его завещание о том, как управлять монастырем после его смерти. Духовная пре­подобного сохранилась до нашего времени. Здесь всего поучительнее сми­ренная вера подвижника, которому в жизни так удавались все начинания. Необходимость цер­ковной молитвы за усопших, каким праведниками ни каза­лись они при жизни, изъясняется в завещании со всей настойчивостью. Назна­чив денежные вклады на помин своего рода и себя самого «десять рублей на Прилук к Спасу, да в Тотьме по престолам по всем сорокоустам по полтине», умирающий убеждает остающихся в живых неизменно поминать завещателя и род его, дабы и самим молитвенникам получить прощение от Бога. Духовная была составлена 19 декабря 1567 года, когда преподобный еще держался
на ногах. Но вот пришли рождественские праздники и он перестал совсем вы­ходить из своей келлии. Тогда подвижник снова собрал к себе всю братию и, возвестив им о скором своем отшествии, преподал последние наставления, благословил и простился со всеми, обнимая и целуя каждого, как чадолюбивый отец, и у всех прося себе прощения и молитвы.

Наступило 28 января 1568 года. Старец в полном сознании приобщился Свя­тых Таин и, творя молитву, тихо скончался, как бы погружаясь в глубокий сон. Когда братия, следуя обычаю, приступили к омовению тела усопшего, тог­да только с изумлением увидели, что на самом теле его под одеждой надета власяница и тяжелые вериги, уже врезавшиеся в его тело, о чем никто прежде и не подозревал, никогда не замечая на лице начальника ни тени страдания или изнурения.

Честное тело преподобного Феодосия было погребено с великой честью и мно­гими слезами в созданном им монастыре. Над его могилой была положена каменная плита с соответствующей надписью.

Так как преподобный Феодосий и при жизни своей лично просил, и в сво­ей духов­ной завещал братии поминать его в молитвах, то по кончине его братия, а с ними и почитатели почившего не оставляли служить по нем панихиды. Во­шло в обычай и у всех странников и богомольцев, посещавших обитель, мо­литься об упокоении ее устроителя. Общее почитание и память о богоугодной жиз­ни и трудах почившего располагало многих просить самого преподобного о молитвенном заступлении пред Богом.

И по вере молящихся, по предстательству преподобного Феодосия, скоро начался непрерывающийся и доныне поток чудесных знамений и исцелений от гроба. Так, в 1606 году, через 38 лет по преставлении преподобного, когда еще живы были и в монастыре, и в городе люди, знавшие его лично, девица Ирина, дочь одного тотемского жителя, полтора года лежавшая в расслаблении, однаж­ды увидела во сне монаха с иконой Богоматери в руках, который прика­зал ей идти в монастырь и отправить молебен Спасителю и Божией Матери
и обещал исцеление от болезни. Когда это было исполнено, больная стала здо­рова, как бы никогда и больна не была. По ее рассказам о наружности явившегося ей инока все узнали в нем Феодосия.

Когда слух о чудесном исцелении расслабленной распространился в окрест­ности, одна женщина из деревни Фетино привела в монастырь свою дочь Иус­ти­ну, уже много лет ничего не видевшую, и просила совершить о ней мо­лебное пение Спасите­лю и Божией Матери. По окончании молебна слепая при­ложилась к гробнице преподобного, и мать с дочерью испросили у нас­тоятеля позволение остаться на ночь в церкви для молитвы. Под утро, когда обе они молились со слезами у гробницы преподобного, им послышался необык­новенный шум, так что они пали от страха на землю и лежали как мерт­вые. Мать Иустины первая пришла в себя и слышит, что кто-то разговаривает
за сте­ной церкви. Поднявшись, она подходит к окну и видит двух иноков, иду­щих к церкви и беседующих.

«Куда идешь, брат, и что несешь?» — спрашивал один другого. — «В церковь, несу освященную воду, чтобы умыть глаза слепой Иустине». — «Доброе дело!»

Обе женщины с усиленной мольбой припали к гробнице. Иустине слышится пение, чувствует она, что ее кропят водой и отирают глаза ее губкой и покровом с гробницы, слышит она около себя движение, но ничего не видит. Но вот дви­жение и пение прекратилось, и слепая прозрела. Женщины не утаили ничего из ночных происшествий, и все прославили Бога и чудотворца Его — препо­добного Феодосия.

Вскоре в обитель приведен был крестьянин Корнилий, три года страдавший тяжкой душевной болезнью. Одержимый в припадках болезни неоднократно покушался на самоубийство. Приведшие его просили отслужить молебен Спаси­телю, Божией Матери и преподобному Феодосию. Больного приложили к гроб­нице, и он стал здоровым.

Женщина, по имени Татиана, была в таком расслаблении, что не владела ни одним членом своего тела. Еле живую привезли ее в монастырь, принесли в церковь и положили возле гробницы преподобного. С великим усердием и слезами она стала молиться и вдруг почувствовала себя совершенно здоровой.

Монах Тотемского монастыря Уар долгое время не мог встать с постели от болезни и, не получая облегчения от принятых мер, просил братию отнести его к гробу преподобного Феодосия. Братия исполнили его желание, и Уар, лежа на постели, стал со слезами молиться чудотворцу. Во время молитвы он вдруг почувствовал себя здоровым, от радости вскочил на ноги и начал славить и благодарить Бога и Его угодника. Услышав об этом, игумен и братия пришли в церковь и с изумлением увидели Уара, которого за час перед тем принесли на одре едва живого, здоровым, как будто он и не был болен.

Боярыня Ирина Головачева, жена тотемскаго воеводы, впала в столь тяжкую бо­лезнь, что лишилась рассудка, рвала на себе волосы, бросала кругом дикие взоры и говорила безумные речи. Воевода, услышав о чудесах преподобного Феодосия, приказал отнести ее в монастырь и положить при гробе, а о больной просил отслужить молебен с водосвятием. Как только по окончании молебна игумен осенил ее крестом и окропил святой водой, больная очувствовалась, сама встала с одра, приложилась ко гробу преподобного и ушла совершенно здоровой.

Григорий Болонин, писец тотемской приказной избы, находясь в Москве, сделался так нездоров, что уже отчаялся в жизни, так как и день, и ночь непрес­танно шла у него носом кровь. Готовясь умереть, он исповедовался и при­частился Святых Таин. В ту же ночь ему является во сне преподобный Фео­досий с иконой в руках; трижды махнув ему рукою, он как бы песком по­сыпал на него и сказал: «Восстань!» Пробудившись, Болонин почувствовал себя здоровым.

Григорий Евтихиев Фирсов, тотемский дьяк, будучи в Москве по делу о писцовых книгах, тяжко заболел; все лицо его покрылось струпьями, из ко­торых тек смрадный гной. Испробовав все врачебные средства и не получив облегчения, Фирсов вспом­нил о преподобном Феодосии и пожелал поклониться его гробу. Однако и болезнь препятствовала ему ехать, и книги были не окон­чены. Тогда во сне является к нему сам преподобный, берет его за руку, несет в Тотьму в дом его матери и говорит ей: «Прими своего сына исцеленного от злого недуга».

В ужасе просыпается дьяк и не может понять, что означает виденный им сон. По привычке трогает он руками свое больное лицо и не находит ни од­ного струпа, а во всем теле чувствует силу и здоровье. И уразумел он помощь пре­подобного, обрадовался и возблагодарил Бога за свое исцеление.

Много было и других чудесных исцелений по молитвам преподобному Фео­досию. Наблюдая все это, игумен Спасо-Суморина монастыря Галактион просил тотемского иконописца Иакова Попова написать образ преподобного. Попов в 1626 г. изобразил преподобного Феодосия по рассказам одного столетнего стар­ца, который знал Феодосия еще при жизни. В 1635 г. был написан образ большого размера и положен на раке, над которой была устроена сень. В 1655 г., в самый праздник Крещения Господня, во время освящения воды на реке произошел пожар от упавшей свечи. Пожар с трудом затушили и к общему изумлению оказалось, что сгорел пол и окружавшая гробницу решетка, а сень, образа и покровы остались целыми. И это происшествие было понято, как но­вое указание свыше, что преподобный Феодосий угоден Богу. Толпы бого­мольцев, направлявшиеся к нашим святыням на севере, приняли за обычай бывать в Спасо-Суморином монастыре, а ищущие небесной помощи при посред­стве молитв угодников Божиих находили в этом монастыре отраду, утеше­ния и исцеления от болезней. Император Петр I во время путешествия своего в Ар­хан­гельск 17 июля 1693 года посетил обитель Феодосиеву и возложил на изображе­ние преподобного, находившееся на его гроб­нице, янтарный крест. В 1729 г. была уже составлена и служба преподобному Феодосию, на память его престав­ления, и отправлялась в обители, в Тотъме и во всей окрестности. В это время установлено было местное празднование прп. Феодосию в его монастыре.

Обретение нетленных мощей преподобного послужило поводом к его общецерков­ному прославлению. Надгробная плита с надписью над могилой преподобного Феодосия со временем от бывших пожаров оказалась разбитой. Когда число при­текающих с молитвой к преподобному умножилось, в самой церкви была поставлена рака, на ней возложен образ преподобного, а над ра­кой воздвигнута сень. Но деревянные церкви в монастыре не один раз подвергались пожарам. В конце XVIII века рака с образом преподобного стояла в холодной Вознесенской каменной цер­кви, построенной в 1757 г. С церков­ными перестройками и перенесениями раки с образом преподобного из одной церкви в другую, со сменой монастырских насельников было утрачено точное предание о месте погребения преподобного Феодосия.

Каменная Вознесенская церковь в 1795 году была разобрана, и в следующем году начали копать рвы для постройки новой церкви по другому плану. Приняты были меры предосторожности, чтобы при копании не потревожить гроба пре­подобного, который предполагался под тем местом, где в старой церкви стояла рака с иконой. Но по слабости грунта земля с того места сползла в выкопанный по соседству для фунда­мента ров, причем ни гроба, ни костей на том месте не оказалось. Когда же стали копать ров с западной стороны прежней церкви, то 2 сентября нашли гроб, лежав­ший поперек рва, и так как он препятствовал дальнейшей работе, то хотели пере­нести его на другое место, как это делали с другими гробами, найденными при той же работе. Стали поднимать гроб веревками, нечаянно задели за крышку, и гроб открылся. Тогда увидели в нем покрытое схимой тело, у которого голова, руки, весь состав и одежды были целы. По вышитым на схиме словам было видно, что это тело преподобного Феодосия Суморина, основателя монастыря. Строитель монастыря Израиль приказал найденный гроб с телом заделать со всех сторон досками и поместил его в нарочито устроенную деревянную часовню, запер ее замком, а о происшест­вии донес своему духовному начальству. Немного спустя гроб с телом пре­по­добного Феодосия был зарыт в землю; наконец, поставлен в нишу стены Преоб­раженской церкви.

Со времени погребения преподобного прошло более двухсот лет. Многочис­ленные чудеса, совершавшиеся по молитвам угодника Божия, издавна соделали имя его святым, почему и церковная служба ему отправлялась как признанному святому. Но огласить найденное в 1796 году нетленное тело подлинными мощами преподобного Феодосия без нарочитого и обстоятельного исследования признано было со стороны церковной власти несвоевременным. Поэтому в течение двух лет найден­ное тело оставалось недоступным богомольцам, но подвергалась троекратному освидетельствованию духовными лицами епископов и пресви­теров по особым назначе­ниям Святейшего Синода, а заявление о чудесах, в течение этого времени бывших в обители преподобного, подлежали строгой про­верке. Наконец Святейший Синод, приняв в уважение троекратное свиде­тельство мощей, многочисленные исцеления, от них последовавшие, всеобщее возрастающее к ним усердие народа, а также святое и богоугодное житие пре­подобного, определил: обретенное в 1796 году в Тотемском Спасо-Суморином монастыре нетленное тело огласить за совершенные преподобного Феодосия, Тотемского чудотворца, святые мощи, с праздновани­ем по прежнему тамош­нему установлению.

Императора Павел I по сему поводу 28 сентября 1798 г. писал: «Утверждаясь на донесении, полученном Нами от Святейшего Синода о явлении чудотворных мощей Вологодской епархии, в Тотемском Спасо-Суморине монастыре, преподобного Фе­одосия Тотемского, ознаменовавшихся благодатью в исцелении недуг с твер­дым усердием к ним прибегающих, приемлем Мы явление святых мощей знаком отличного благословения Господня на царство Наше и, воссылая за то наше теплое моление и благодарение Благодетелю в вышних, препоручаем Святейшему Синоду учинить о сем знаменитом явлении оглашение повсемест­ное в государстве Нашем по обрядам и преданиям Церкви и святых отец». Та­ко­вое огла­шение произведено было печатными указами Святейшего Синода от 30 сентября.

В Тотьме, по получении указа Святейшего Синода, была снята деревянная часовня над гробом преподобного, но самый гроб еще не был открыт. Для чест­вования на него был возложен образ преподобного Феодосия. Но вот 28 декабря прибыл в монастырь епархиальный епископ Арсений, осмотрел еще раз святые мощи и позаботился о изготовлении богато украшенной кипарисовой раки, куда 31 декабря и был поставлен гроб с нетленными останками преподобного. Лицо его было покрыто схимой, а для прикладывания оставлено отверстие над правой рукой. Новый 1799 год начался для Тотьмы светлым праздником в честь преподобного Феодосия перед открытыми его святыми мощами. Ныне эти мощи почивают в каменном главном Вознесенском храме под аркой, открытой в северный придел, посвященный преподобному Феодосию. Чудес­ные исцеления, начавшиеся при гробе прп. Феодосия вскоре за его кончиною, во мно­жестве происходившие в дни обретения мощей его, продолжаются и доныне.

В монастырской книге записано 146 чудес, совершенных прп. Феодосием, и записывать последующие чудотворения уже давно перестали.